Есть какая-то эфемерная красота, которую мозг воспринимает в значении аксиомы; осознания такой материи нельзя избежать. Это не говорит о том, что у тебя не остается шанса быть равнодушным. Напротив, определенный reflection присутствует всегда. Просто there is always a distinct solution to the question; a solution given that the question might not even exist.
Но есть другая красота, в своей мере понятная, а значит оспоримая. У такой красоты нет острых углов; она как одеяло, в которое хочется укутаться, когда ты болен. Ты можешь сказать ей "нет", можешь "да", но чаще всего не говоришь ничего.
Если первой хочется восхищаться, но именно ко второй есть желание стремиться. Первую можно купить, но только как определенную ценность, которой суждено лежать за стеклом. Вторая - это красота, которая прежде всего располагает к себе. И она в какой-то момент становится намного привлекательней, чем something over-the-top.

Опять не спится. Вернее спится, но как только под одеяло лягу, то все уходит. Это навязчивое чувство уходит. А ещё злость на саму себя, что хочется разбиваться об стенки, да только соседи будут не рады этому. Такие руки уже и так никому не нужны.
Чай без сахара, гренки на обед. Свет в комнате, свет выключен. Чеки, квитанции, туча бумаг.
В воскресенье мне нужно что-то с собой сделать, что-то придумать, сделать какой-нибудь вывод, который будет меня держать следующую неделю. А лучше слова или фразу, чтобы можно было повторять. Усталость. Во сколько проснусь? Почему-то внутренние часы дают сбои, что в три - это уже норма. Не надо держать за уголки губ. Я все ещё не перестаю думать об этом, словно это все специально сделано. И я не имею права воспрепятствовать, участвовать, что-либо говорить. Почему так долго подбираю слова и так ошибаюсь. Это действительно больно, правда.
Я вот никогда не плакала от физической боли. Перетерпеть - это как-то более ближе мне. Но не душевно. Мне нужно вытянуть все это или перетерпеть. Хочу год вперед.

Это была приятная ночь. Я выговорилась, порпшила, скаверила ещё одну песню, купила новую турку и две чашки для кофе. Я до сих пор не хочу спать и я чувствую, что сейчас буду танцевать, включив эту песню на полную громкость. Черт, откуда она?

Слушай.А город действительно огромный. Так иногда подумаешь о количестве людей в городе, и страшно станет. Много их.
Каждый живет как-то, копошится. У каждого дела свои, окружение, стереотипы, комплексы. Друзья есть. Ну, враги, бывает. Одни очень много разговаривают, другие - много молчат. Иногда - они меняются ролями. Но все, абсолютно все - говорят. И, наверное, количество слов в минуту составляет такое число, которое мы с тобой даже не знаем. Не представляем мы такую цифру. И о чем только люди ни говорят. О-хо-хо. Количество и смысл слов, конечно, зависят от собеседника, от настроения.
*здесь был длиннопост, но я его удалила*
Как там на кольце Соломона? „Это пройдет.“
Нет сомнений, голубые цветы поняты разноконтрастно.
Я все ещё пишу свои стихи. Разумеется, что они глупы.

Я ехала в метро, у меня участилось сердцебиение, начала задыхаться, потемнело в глазах, ноги стали ватными. Об этом нечего говорить, но это мне доставляет небольшой дискомфорт. Потому что на меня люди начинают смотреть. Не слишком люблю, когда на меня смотрит много людей. А ещё кровь из носа и не остановить.
Наверное, мне стоит выкопать себе яму и сесть в неё, как делают больные жирафы.

Дышать полной грудью. Воздух легкий, мягкий, прозрачный. Не влажный, как весной, не душный как летом, не острый и звонкий как зимой. Он наполняет тебя целиком, полностью, забирается в каждую складочку одежды и в каждый уголок души. И ты летишь...

Смотреть, смотреть, смотреть на эти краски. Рыжее на синем, красное на зеленом, желтое на коричниевом. Не слепящая белизна зимнего снега, не смазанная монотонность летней зелени, не зыбкая неопределенность весеннего перехода от первого ко второму. Впитываешь этот восторг, это буйство цвета - каждой клеточкой тела, и все равно не напьешься этим великолепием, его все равно мало...

Ловить губами капли солнца. Всей кожей чувствовать его нежное тепло. Не липкий зной лета. Не колкие и надменные отблески зимы. Не весенние метания спросонья, после зимнего сна. Даже запах особенный - запах солнца.

Вслушиваться в тихий шепот листьев. О чем они шепчут? Бесконечно можно бродить и пытаться понять их слова. Не скандальный зимний скрип снега, не шумное многоголосье лета, не весенняя сварливая сырость. Слушаешь их - им некуда спешить и не о чем жалеть. Бесконечная, спокойная мудрость...

Прелестное утро, которое всегда пробуждает самое светлое внутри с самыми первыми лучами солнца.

Маяковский нашел пистолет.

В любое время Вселенской депрессии всегда есть кто-то или что-то, что окажется рядом. Чаще что-то. И этим что-то, зачастую, оказывается бутылка чего-то крепкого, ну или крепленного. Но сказать, как правило, этому чему-то нечего, а если есть что, то это уже, знаете ли, шизофрения.
А теперь представьте, что в городе, где постоянно перемещаются туда-сюда пять миллионов человек, можно быть одинокой. Совершенно. Я зависла на улице сегодня, обдумывая все это.