Ты встречаешь холодные всполохи рассвета, словно художник, раскрашивая их глазами в запомненные цвета; словно маяк, направляющий на главный путь большое судно, стараешься не чувствовать ветра
и пустого пространства, живя этим целые минуты. Тебе двести лет, в этих развалинах давно нет людей, давно нет света, но редкие осколки окон там, наверху, по памяти встречают рассвет красками, и ослепшие камни делают вдох, сохраняя в себе до самой смерти тот воздух, в котором впервые взошло самое тихое и самое громкое солнце. Потому что не могу иначе, это совсем против меня, и это много-много недель, и не радует меня ничего.


Еще части тела, для сохранения на память.